Одной из самых ярких актрис советского кино по праву считают Фаину Раневскую (Фаину Георгиевну Фельдман) . Ей не доставались главные роли, но из ролей второго плана она умела создавать настоящие шедевры. Она славилась непростым характером и своеобразным чувством юмора, не выбирала выражений и говорила в лоб все, что думает. А потому с Раневской часто случались курьезные ситуации. Они звучат настолько анекдотично, что вызывают сомнения в своей правдоподобности. Но зная ее крутой нрав, вполне можно предположить, что эти истории реальны.
Всесоюзную популярность Фаине Раневской принесла роль в фильме «Подкидыш», при этом сама она не считала эту работу выдающейся. Все знали фразу ее героини «Муля, не нервируй меня» и постоянно надоедали актрисе, повторяя ее. Однажды она шла по улице, а за ней бежали дети, выкрикивая «Мулю». Какое-то время она терпела, а потом остановилась и сказала: «Пионеры, идите в ж…!»
Фаина Раневская не церемонилась не только с пионерами. Режиссерам и высокопоставленным чиновникам от нее тоже доставалось. На вопрос телевизионного начальника Лапина о том, в чем он может увидеть ее в следующий раз, она ответила: «В гробу!». А узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», Раневская пришла в негодование и крикнула: «Лучше я буду продавать кожу с ж…, чем сниматься у Эйзенштейна!» Режиссеру это тут же донесли, и он отбил в ответ телеграмму: «Как идет продажа?».
Михаил Новохижин рассказывал, что часто записывался с Раневской на радио. Репетировали у Раневской дома - с чаем, пирогами и тараканами. Актриса их прикармливала и считала своими домашними животными. Когда гость одного из них раздавил, она возмутилась: «Михал Михалыч, я боюсь, что на этом кончится наша дружба!»
У Раневской не было семьи, а о любви она высказывалась с присущим ей сарказмом. Однажды ее спросили, была ли она влюблена. «А как же, - сказала Раневская, - вот было мне 19 лет, поступила я в провинциальную труппу - сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника! А я-то, правду сказать, страшна была, как смертный грех. А однажды вдруг подходит и говорит: «Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к вам в семь часов». В семь нету, в восемь нету, в девятом часу приходит. Пьяный и с бабой! «Деточка, погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!» С тех пор не то что влюбляться - смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!»
В интервью Раневская сказала журналисту: «Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было. Недостатков в общем нет». А после паузы добавила «Правда, у меня большая ж… и я иногда немножко привираю».
Когда в Москву привезли «Сикстинскую мадонну», Фаина Георгиевна услышала разговор двух чиновников из Министерства культуры. Один утверждал, что картина не произвела на него впечатления. Раневская заметила:
– Эта дама в течение стольких веков на таких людей производила впечатление, что теперь она сама вправе выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет!
* * *
На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» – она обычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».
* * *
Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, – требует капризная молодая актриса.
– Всё будет настоящим, – успокаивает ее Раневская. – Всё: и жемчуг в первом действии, и яд – в последнем.
* * *
Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла ее «жертва ХераСимы».
* * *
Однажды Раневскую спросили: почему красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные?
– Это же очевидно: ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.
* * *
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
– Жалко, что мы не захватили пианино, – говорит Фаина Георгиевна.
– Неостроумно, – замечает кто-то из сопровождавших.
– Действительно неостроумно, – вздыхает Раневская. – Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
* * *
Однажды Юрий Завадский, худрук Театра им. Моссовета, где работала Фаина Георгиевна Раневская (и с которым у нее были далеко не безоблачные отношения), крикнул в запале актрисе: «Фаина Георгиевна, вы своей игрой сожрали весь мой режиссерский замысел!» «То-то у меня ощущение, что я наелась дерьма!» – парировала Раневская.
* * *
Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да еще и обругал грязными словами. Фаина Георгиевна сказала ему:
– В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.
* * *
Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который обвиняется в гомосексуализме:
«Это растление молодежи, это преступление!»
– Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой, – вздохнула Раневская.
* * *
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила: «Потому что белый цвет полнит».
* * *
– Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, – заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
– Так что же, – не отстает журналист, – значит у вас совсем нет никаких недостатков?
– В общем, нет, – скромно, но с достоинством ответила Раневская. И после небольшой паузы добавила: – Правда, у меня большая жопа, и я иногда немножко привираю!
* * *
Настоящая фамилия Раневской – Фельдман. Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: «Я – дочь небогатого нефтепромышленника…»
* * *
В архиве Раневской осталась такая запись: «Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо – не хочется. Хорошо – неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания – это богатство старости».
* * *
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
Тот ей сказал:
– Дать дочери Фельдмана мало – я не могу. А много – у меня уже нет…
* * *
– Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
* * *
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
– Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга – «Судьба – шлюха».
* * *
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь.
– Фаина, – сказал Эйзенштейн, – ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась.
Узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула:
– Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
* * *
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
– Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
– Но ведь так нельзя жить, Фаина.
– А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
– Господи! У вас даже окно не открывается…
– По барышне говядина, по дерьму черепок…
* * *
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
– Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
– Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…
* * *
– Как вы живете? – спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
– Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, – ответила Фаина Георгиевна.
* * *
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
– Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула…
* * *
«Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф. – Ред. ). Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки… 48-й год, 30 мая».
(Из записной книжки народной артистки).
* * *
– Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, – говорила она об одной актрисе.
Обсуждая только что умершую подругу- актрису:
– Хотелось бы мне иметь ее ноги – у нее были прелестные ноги! Жалко – теперь пропадут…
* * *
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
– Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит.
– Почему ты так решила?
– Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!»
* * *
Скажите Фаине Георгиевне, – обращался режиссер Вaрпаховский к своему помощнику Нелли Молчадской, – скажите ей, пусть выходит вот так, как есть, с зачесанными волосами, с хвостом.
Он все еще имел наивность думать, что кто-то способен влиять на Раневскую.
Памятуя советы осторожных, он тщательно подбирал слова после прогона:
– Все, что вы делаете, изумительно, Фаина Георгиевна. Буквально одно замечание. Во втором акте есть место, – я попросил бы, если вы, разумеется, согласитесь…
Следовала нижайшая просьба.
Вечером звонок Раневской:
– Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне.
– Даю слово, Фаина Георгиевна.
– Скажите мне, я не самая паршивая актриса?
– Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете.
– Да? Тогда ответьте мне: как я могу работать с режиссером, который сказал, что я говно?!
* * *
Увидев исполнение актрисой X. роли узбекской девушки в спектакле «Кахара» в филиале «Моссовета» на Пушкинской улице, Раневская воскликнула: «Не могу, когда шлюха корчит из себя невинность».
* * *
Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли «Пышки», и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: «Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей».
* * *
В разговоре Василий Катанян сказал Раневской, что смотрел «Гамлета» у Охлопкова.
– А как Бабанова в Офелии? – спросила Фаина Георгиевна.
– Ну, вы, видно, добрый человек. Мне говорили, что это болонка в климаксе, – съязвила Раневская.
* * *
– Приходите, я покажу вам фотографии неизвестных народных артистов СССР, – зазывала к себе Раневская.
* * *
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее не замечать.
Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна:
– Здравствуйте!
Все молчат.
– Здравствуйте!
Никто не обращает внимания. Она в третий раз:
– Здравствуйте!
Опять та же реакция.
– Ах, нет никого?! Тогда пойду поссу.
* * *
– Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, – жалуется Раневская психиатру.
– А в чем дело? Каковы симптомы?
– Очень тревожные: все, что говорит Завадский, кажется мне разумным…
* * *
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене, Раневская пыталась их отговорить:
– Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая… Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.
– Почему после второго?
– После первого очень уж большая давка в гардеробе.
* * *
Раневская повторяла: «Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все- таки дадут интересную роль?»
Ей послали пьесу Жана Ануя «Ужин в Санлисе», где была маленькая роль старой актрисы. Вскоре Раневская позвонила Марине Нееловой: «Представьте себе, что голодному человеку предложили монпансье. Вы меня поняли? Привет!»
* * *
В Театре имени Моссовета, где Раневская работала последние годы, у нее не прекращались споры с главным режиссером Юрием Завадским. И тут она давала волю своему острому языку.
Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала: – Я не люблю мессу в бардаке.
* * *
Во время репетиции Завадский за что-то обиделся на актеров, не сдержался, накричал и выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью, с криком «Пойду повешусь!» Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской: «Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет».
* * *
В «Шторме» Билль-Белоцерковского Раневская с удовольствием играла «спекулянтку». Это был сочиненный ею текст – автор разрешил. После сцены Раневской – овация, и публика сразу уходила. «Шторм» имел долгую жизнь в разных вариантах, а Завадский ее «спекулянтку» из спектакля убрал. Раневская спросила у него: «Почему?»
Завадский ответил: «Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, и от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля…»
Раневская предложила: «Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже».
* * *
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!» «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», – достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» – крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!!!»
* * *
Раневская называла Завадского маразма- тиком-затейником, уцененным Мейерхольдом, перпетум кобеле.
* * *
Как-то она и прочие актеры ждали прихода на репетицию Завадского, который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического Труда.
После томительного ожидания режиссера Раневская громко произнесла:
– Ну, где же наша Гертруда?
* * *
Раневская вообще была любительницей сокращений. Однажды начало генеральной репетиции перенесли сначала на час, потом еще на 15 минут. Ждали представителя райкома – даму средних лет, заслуженного работника культуры. Раневская, все это время не уходившая со сцены, в сильнейшем раздражении спросила в микрофон:
– Кто-нибудь видел нашу ЗасРаКу?!
* * *
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».
* * *
Делая скорбную мину, Раневская замечала: – В семье не без режиссера.
* * *
Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий руководящий пост в Союзе писателей.
– Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела?
– Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу.
– Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на заседание…
– Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы послушайте. Тем более что я вас не задержу надолго, минут сорок, не больше.
Руководящий поэт начал спасаться бегством.
– Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! – крикнула ему вслед Раневская.
* * *
Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную:
– Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки…
* * *
– Берите пример с меня, – сказала как-то Раневской одна солистка Большого театра. – Я недавно застраховала свой голос на очень крупную сумму.
– Ну, и что же вы купили на эти деньги?
* * *
За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы получают авторские отчисления с кассового сбора.
Раневская как-то сказала по этому поводу: – А драматурги неплохо устроились – получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!
* * *
Раневская кочевала по театрам. Театральный критик Наталья Крымова спросила:
– Зачем все это, Фаина Георгиевна?
– Искала… – ответила Раневская.
– Что искали?
– Святое искусство.
– В Третьяковской галерее…
* * *
Ольга Аросева рассказывала, что, уже будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна шла по улице, поскользнулась и упала. Лежит на тротуаре и кричит своим неподражаемым голосом:
– Люди! Поднимите меня! Ведь народные артисты на улице не валяются!
* * *
Поклонница просит домашний телефон Раневской. Раневская:
– Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню.
* * *
Валентин Маркович Школьников, директор-распорядитель Театра имени Моссовета, вспоминал: «На гастролях в Одессе какая-то дама долго бежала за нами, потом спросила:
– Ой, вы – это она?
Раневская спокойно ответила своим басовитым голосом:
– Да, я – это она».
* * *
Как-то в скверике у дома к Раневской обратилась какая-то женщина:
– Извините, ваше лицо мне очень знакомо. Вы не артистка?
Раневская резко парировала:
– Ничего подобного, я зубной техник.
Женщина, однако, не успокоилась, разговор продолжался, зашла речь о возрасте, собеседница спросила Фаину Георгиевну:
– А сколько вам лет?
Раневская гордо и возмущенно ответила:
– Об этом знает вся страна!
* * *
Как-то Раневская, сняв телефонную трубку, услышала сильно надоевший ей голос кого-то из поклонников и заявила:
– Извините, не могу продолжать разговор. Я говорю из автомата, а здесь большая очередь.
* * *
Товарищ Раневская, простите, сколько вам лет?
– В субботу будет сто пятнадцать.
Он остолбенел:
– В такие годы и так играть!
* * *
В купе вагона назойливая попутчица пытается разговорить Раневскую:
Позвольте же вам представиться. Я – Смирнова.
– А я – нет.
* * *
Брежнев, вручая в Кремле Раневской орден Ленина, выпалил:
– Муля! Не нервируй меня!
– Леонид Ильич, – обиженно сказала Раневская, – так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы.
Генсек смутился, покраснел и пролепетал, оправдываясь:
– Простите, но я вас очень люблю.
* * *
В Кремле устроили прием и пригласили на него много знатных и известных людей. Попала туда и Раневская. Предполагалось, что великая актриса будет смешить гостей, но ей самой этого не хотелось. Хозяин был разочарован:
– Мне кажется, товарищ Раневская, что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
– А вы попробуйте, – предложила Фаина Георгиевна.
* * *
После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения – подношения поклонников ее игры – и печально замечала:
– Как много любви, а в аптеку сходить некому.
* * *
Одной даме Раневская сказала, что та по- прежнему молода и прекрасно выглядит.
– Я не могу ответить вам таким же комплиментом, – дерзко ответила та.
– А вы бы, как и я, соврали! – посоветовала Фаина Георгиевна.
* * *
В доме отдыха на прогулке приятельница проникновенно заявляет:
– Я обожаю природу.
Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит:
– И это после того, что она с тобой сделала?
* * *
Раневская подходит к актрисе N., мнившей себя неотразимой красавицей, и спрашивает:
– Вам никогда не говорили, что вы похожи на Бриджит Бардо?
– Нет, никогда, – отвечает N., ожидая комплимента.
Раневская окидывает ее взглядом и с удовольствием заключает:
– И правильно, что не говорили.
* * *
Хозяйка дома показывает Раневской свою фотографию детских лет. На ней снята маленькая девочка на коленях пожилой женщины.
– Вот такой я была тридцать лет назад.
– А кто эта маленькая девочка? – с невинным видом спрашивает Фаина Георгиевна.
* * *
Даже любя человека, Раневская не могла удержаться от колкостей.
Досталось и Любови Орловой. Фаина Георгиевна рассказывала, вернее, разыгрывала миниатюры, на глазах превращаясь в элегантную красавицу-Любочку.
Любочка рассматривает свои новые кофейно-бежевые перчатки:
– Совершенно не тот оттенок! Опять придется лететь в Париж.
* * *
Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
– Прошу вас еще как-нибудь прийти ко мне отобедать.
– С удовольствием, – ответила Раневская, – хоть сейчас!
* * *
Рина Зеленая рассказывала:
В санатории Раневская сидела за столом с каким-то занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не соленые, и компот не сладкий. (Может, и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: «Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!»
– А вы не путаете ее с папочкой? – осведомилась Раневская.
* * *
На заграничных гастролях коллега заходит вместе с Фаиной Георгиевной в кукольный магазин «Барби и Кен».
– Моя дочка обожает Барби. Я хотел бы купить ей какой-нибудь набор…
– У нас широчайший выбор, – говорит продавщица, – «Барби в деревне», «Барби на Гавайях», «Барби на горных лыжах», «Барби разведенная»…
– А какие цены?
– Все по 100 долларов, только «Барби разведенная» – двести.
– Почему так?
– Ну как же, – вмешивается Раневская. – У нее ко всему еще дом Кена, машина Кена, бассейн Кена…
* * *
Приятельница сообщает Раневской:
– Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…
Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:
– Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
* * *
– Вы ведь добрый человек, вы не откажете.
– Во мне два человека, – ответила Фаина Георгиевна. – Добрый не может отказать, а второй может. Сегодня как раз дежурит второй.
* * *
В переполненном автобусе, развозившем артистов после спектакля, раздался неприличный звук. Раневская наклонилась к уху соседа и шепотом, но так, чтобы все слышали, выдала:
– Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе дыхание!
* * *
Артист «Моссовета» Николай Афонин жил рядом с Раневской. У него был «горбатый» «Запорожец», и иногда Афонин подвозил Фаину Георгиевну из театра домой. Как-то в его «Запорожец» втиснулись сзади три человека, а впереди, рядом с Афониным, села Раневская. Подъезжая к своему дому, она спросила:
– К-Колечка, сколько стоит ваш автомобиль?
Афонин сказал:
– Две тысячи двести рублей, Фаина Георгиевна.
– Какое блядство со стороны правительства, – мрачно заключила Раневская, выбираясь из горбатого аппарата.
* * *
Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели:
– А ведь вы, Вано, не композитор!
Мурадели обиделся:
– Это почему же я не композитор?
– Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо «ми» у вас «му», вместо «ре» – «ра», вместо «до» – «де», а вместо «ля» – «ли». Вы же, Вано, в ноты не попадаете.
* * *
Как-то начальник ТВ Лапин спросил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Фаина Раневская какая все таки Актриса!!! А ее афоризмы настоящая МУДРОСТЬ!
"Женщина, конечно, умнее. Вы когда нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?"
у нее тысячи подобных афоризмов, на все случаи жизни...
В 1915 году к директору одного из подмос-ковных театров явилась молодая девица весьма неординарной наружности с рекомендательным письмом. Письмо было подписано близким приятелем директора, московским антрепрене-ром Соколовским. «Дорогой Ванюша, - писал он, - посылаю тебе эту дамочку, чтобы только отвязаться от нее. Ты уж; сам как-нибудь дели-катно, намеком, в скобках, объясни ей, что де-лать ей на сцене нечего, что никаких перспек-тив у нее нет. Мне самому, право же, сделать это неудобно по ряду причин, так что ты, дру-жок, как-нибудь отговори ее от актерской карье-ры - так будет лучше и для нее, и для театра. Это совершенная бездарь, все роли она играет абсолютно одинаково, фамилия ее Раневская...» К счастью, директор театра не послушался совета Соколовского.
Удивительно - сказала задумчиво Раневская. - Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.
На том же вечере Раневскую спросили: " Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности брюнетки или блондинки? Не задумываясь она ответила: "Седые!"
"Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха". -"Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?"
Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт Раневская называла ее "жертва ХераСимы".
Однажды Раневская после спектакля сидела в своей гримерке совершенно голая и курила сигару. В этот момент дверь распахнулась и на пороге застыл один из изумленных работников театра. Актриса не смутилась и произнесла своим знаменитым баском: "Дорогой мой, вас не шокирует, что я курю"
Почему все дуры такие женщины?
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
Жалко, что мы не захватили пианино, говорит Фаина Георгиевна.
Неостроумно, замечает кто-то из сопровождавших.
Действительно неостроумно, - вздыхает Раневская - Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
Молодая актриса как-то спросила у Раневской:
Фаина Георгиевна, как вы думаете, почему у мужчин красивая женщина пользуется большим успехом, чем умная?
Деточка, это же так просто! Слепых мужчин на свете не слишком много, а глупых - хоть пруд пруди..
Фаина, - спрашивает ее старая подруга, как ты считаешь, медицина делает успехи?
А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а Теперь достаточно язык показать.
Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы.
Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?
Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.
Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным
В переполненном автобусе, развозившем артистов, после спектакля, раздался неприличный звук. Раневская наклонилась к уху соседа и шепотом, но так чтобы все слышали, выдала:
Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе дыхание!
В театре им. Моссовета с огромным успехом шел спектакль "Дальше - тишина". Главную роль играла уже пожилая Раневская. Как-то после спектакля к ней подошел зритель и спросил:
Простите за нескромный вопрос, а сколько вам лет?
В субботу будет 115, - тут же ответила актриса.
Поклонник обмер от восторга и сказал:
В такие годы и так играть!
Юрий Завадский, худрук Театра им. Моссовета, где работала Фаина Георгиевна Раневская (и с которым у нее были далеко не безоблачные отношения), крикнул в запале актрисе:
Фаина Георгиевна, вы своей игрой сожрали весь мой режиссерский замысел!
То-то у меня ощущение, что я наелась говна!" - парировала "великая старуха".
Неужели я уже такая старая, - сокрушалась как-то Раневская. - Ведь я еще помню порядочных людей!
Сколько раз краснеет в жизни женщина? Четыре раза: в первую брачную ночь, когда в первый раз изменяет мужу, когда в первый раз берет деньги, когда в первый раз дает деньги. А мужчина? Два раза: первый раз когда не может второй, второй когда не может первый.
Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, - заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
Так что же, - не отстает журналист, - значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
В общем, нет, - скромно, но с достоинством ответила Раневская. И после небольшой паузы добавила: Правда, у меня большая попа и я иногда немножко привираю!
Однажды Раневскую спросили, была ли она когда-нибудь влюблена, и актриса рассказала забавную и грустную историю. Лет в девятнад-цать, поступив в труппу какого-то провинциаль-ного театра, она влюбилась в первого героя-любовника. Конечно же, он был настоящим красавцем, как и положено актеру, играющему такие роли. «Я же была настоящей уродиной, даже в молодые годы,- призналась Фаина Ге-оргиевна. - Ходила за ним как тень, пялилась, словом, влюбилась как кошка... Он как бы и не замечал ничего, но вот как-то раз неожиданно подходит ко мне и говорит: - Дорогая, вы ведь неподалеку комнатку снимаете? Верно? - Верно... - Ждите меня сегодня вечером, часиков около семи, я к вам загляну... Я, конечно, немедленно отпросилась домой, накупила вина и еды, принарядилась, напудри-лась, сижу и жду... Час жду, другой... Наконец, часов около десяти, является пьяный, растрепанный, в обнимку с какой-то крашеной стервой. - Дорогая, - говорит, - погуляйте где-ни-будь часок... Вот это была моя первая и последняя любовь».
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
Когда придете, стучите ногами.
Почему ногами, Фаина Георгиевна?
Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, - требует капризная молодая актриса.
Все будет настоящим, - успокаивает ее Раневская. - Все: и жемчуг в первом действии, и яд - в последнем.
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
Тот слепой, которому ты подала монету, не притворяется, он действительно не видит.
Почему ты так решила?
Он же сказал тебе: "Спасибо, красотка!
В спектакле театра им.Моссовета "Правда - хорошо, а счастье лучше" участвовали две старые актрисы: Фаина Раневская и Варвара Сошальская. На одной из репетиций Сошальская была сильно не в духе, и Раневская решила её чем-нибудь побаловать. Закончила свою сцену и пошла в буфет. А там продавали длинные парниковые огурцы. Она купила один, сунула его в карман своего фартука (репетиция была в костюмах) и вернулась на сцену. Настало вермя ей выходить, вышла, отрепетировала с Сошальской, а уходя, говорит:
Вава (Сошальскую в театре так звали), я дарю тебе этот огурчик!
Та расплылась в улыбке:
Спасибо, Фуфа (а так звали Раневскую), спасибо!
Раневская повернулась и пошла, потом остановилась
Дарю тебе, Вава, этот огурчик. Хочешь, ешь его, хочешь, живи с ним!
Бывают люди, в которых живет Бог. Бывают люди, в которых живет дьявол. А бывают люди, в которых живут только глисты...
У меня хватило ума прожить жизнь глупо!
Выдающаяся актриса 20-века Фаина Георгиевна Раневская, по свидетельствам современников, кроме своего непревзойдённого актёрского таланта обладала ещё и потрясающей мудростью и остроумием.
1. Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
2. Фаина Георгиевна, как ваши дела?
- Вы знаете, милочка, что такое говно? Так вот оно по сравнению с моей жизнью - повидло.
-Как жизнь, Фаина Георгиевна?
Я вам
еще в прошлом году говорила, что говно.
Но тогда это был марципанчик.
3. Жизнь -- это затяжной прыжок из п...зды в могилу
4. На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый - не может.
5. Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм - это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
6. Если женщина идет с опущенной головой - у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой - у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо - у нее есть любовник! И вообще - если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!
7. Эта дама может уже сама выбирать, на кого ей производить впечатление.
8. Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и - глупыми, чтобы они могли любить мужчин
9. Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
10. Глядя на прореху в своей юбке: Напора красоты не может сдержать ничто!
11. На вопрос: "Вы заболели, Фаина Георгиевна?" - она привычно отвечала: "Нет, я просто так выгляжу".
12. "Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй"
13. Сказка - это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль - это когда наоборот.
14. Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
15. Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стомит подумать, что тебе важнее: все или семья.
16. Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия
17. Получаю письма: "Помогите стать актером". Отвечаю: "Бог поможет!"
18. Настоящий мужчина - это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет - это ее муж.
19. Мне всегда было непонятно - люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.
20. Обсуждая только что умершую подругу-актрису: - Хотелось бы мне иметь ее ноги - у нее были прелестные ноги! Жалко - теперь пропадут...
21. В доме отдыха на прогулке приятельница проникновенно заявляет:
Я обожаю природу.
Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит:
И это после того, что она с тобой сделала?
22. Известно, что Раневская позволяла себе крепкие выражения, и когда ей сделали замечание, что в литературном русском языке нет слова "жопа", она ответила - странно, слова нет, а жопа есть...
23. Как-то раз группа детишек из соседней школы пришла навестить Фаину Георгиевну. А у неё, бедняжки, разыгралась мигрень (кто хоть раз испытал - поймет). Звонок. С трудом добравшись до двери ФГР открывает ее, видит сияющие лица школьников, которые задорно сразу верещят какие-то "речевки" и понимает, что надо сказать что-то детям в ответ... но, голова так раскалывается, что перебрав несколько вариантов Раневская останавливается на самом коротком и произносит: "Пионэры!... Идите в жопу!"... и захлопывает дверь...
24. Как-то, после спектакля, уже обнажившаяся для переодевания в гримерной, Раневская курила... Вошел режисер или... ну вообщем мужчина.... Раневская, после очередной затяжки: Вас не смущает, что я курю?!...
25. В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке,только появившейся на "Мосфильме", совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь.
Фаина, - сказал Эйзенштейн, - ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась.
Узнав, что ее не утвердили на роль в "Иване Грозном", она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула:
Лучше я буду продовать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
26. Встречаются Раневская и Марлен Дитрих.
Скажите, - спрашивает Раневская, - вот почему вы все такие худенькие да стройненькие, а мы - большие и толстые?
Просто диета у нас особенная: утром - кекс, вечером - секс.
Ну, а если не помогает?
Тогда мучное исключить.
27. Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, - требует капризная молодая актриса.
Все будет настоящим, - успокаивает ее Раневская. - Все: и жемчуг в первом действии, и яд - в последнем.
28. Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее не замечать.
Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна:
Здравствуйте!
Все молчат.
Здравствуйте!
Никто не обращает внимания. Она в третий раз:
Здравствуйте!
Опять та же реакция.
Ах, нет
никого?! Тогда пойду поссу.
29. Журналист спрашивает у Раневской:
Как вы считаете, в чем разница между умным человеком и дураком?
Дело в том, молодой человек, что умный знает, в чем эта разница, но никогда об этом не спрашивает.
30. Рина Зеленая рассказывала:
В санатории Раневская сидела за столом с каким-то занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не соленые, и компот не сладкий. (Может, и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: "Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!"
А вы не путаете ее с папочкой? - осведомилась Раневская.
31. Ольга Аросева рассказывала, что, уже будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна шла по улице, поскользнулась и упала. Лежит на тротуаре и кричит своим неподражаемым голосом:
Люди! Поднимите меня! Ведь народные артисты на улице не валяются!
32. Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу -- потому еще, что у меня его
никогда не было, -- заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
- Так что же, -- не отстает журналист, - значит у вас совсем нет никаких недостатков?
- В общем, нет, - скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
- Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю...
33. А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, - в рай или ад? - спросили у Раневской.
Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду -- из-за компании, - рассудила Фаина Георгиевна.
Если во времена Раневской был интернет и Фейсбук, то ее высказывания собрали бы не меньше миллиона лайков!!
Фаина Георгиевна Раневская - талантливейшая актриса театра и кино СССР. Её можно смело назвать одной из величайших русских актрис 20 века. За свои заслуги в кино журналисты прозвали её «королевой второго плана».
В современном мире Фаину Раневскую вспоминают не по её ролям, а по остроумным высказываниям, большинство из которых разлетелись на цитаты.
Удивительная актриса с отличным чувством юмора стала знаменита благодаря своей удивительной игре в немом фильме Михаила Ромма «Пышка» (1934). Кстати всем знакомый персонаж Фрёкен Бок из мультфильма «Карлсон вернулся» (1970) был срисован именно с Фаины Раневской, она же и озвучила эту «домомучительницу».
Давайте же вспомним самые циничные и колкие её высказывания, которые считаются классикой. Вы наверняка использовали её цитату, даже не подозревая, кто первый сказал её.
Давайте похулиганим и вспомним лучшие ругательные фразочки легендарной Фаины Раневской.
Надоедливым поклонникам
Фраза: «ПионЭры, идите в ж*пу! »
Фаину Георгиевну ужасно раздражало, когда, увидев ее на улице, прохожие (особенно дети) начинали кричать: «Муля, не нервируй меня!» Однажды ее окружила толпа школьников, радостно скандировавших знаменитую фразу из «Подкидыша». Тогда Раневская и сказала в сердцах: «Пионеры, идите в **пу!»
Схожая участь постигла тимуровцев, заявившихся домой к актрисе с предложением помочь по хозяйству. «ПионЭры! Возьмитесь за руки – и идите в **пу!» - отчеканила она и захлопнула дверь.
К слову, однажды за любовь к шутке про Мулю досталось даже Брежневу. Он не удержался и повторил ее, прикалывая к груди Раневской Орден Ленина, на что получил гневную отповедь: «Леонид Ильич, так меня называют или мальчишки, или хулиганы!» «Простите, но я Вас очень люблю», - смутился генсек.
Против пафоса
Фраза: «Под каждым павлиньим хвостом скрывается куриная ж*па »
Этот афоризм едва ли не самый известный среди высказываний Раневской: «Под самым красивым павлиньим хвостом скрывается самая обычная куриная **па. Так что меньше пафоса, господа!»
Так точно выразить отношение к жизни, к коллегам и к самой себе удавалось мало кому. Кстати, недавно во время очередного твиттер-скандала это выражение прозвучало в адрес телеведущей Ксении Собчак, ранее употребившей афоризм Раневской о пионЭрах в адрес журналистов. В общем, с помощью обмена меткими фразами Фаины Георгиевны нового витка громкой ссоры Собчак с папарацци удалось избежать. По крайней мере, пока.
О свободе выбора
Фраза: «Каждый волен распоряжаться своей ж*пой, как хочет »
Вообще, похабное слово из четырех букв было у Фаины Георгиевны одним из любимых. Однажды она так и ответила некой дотошной журналистке: «Мата я не стесняюсь. И в лексиконе моем любимое слово – «**па», а не «отлично».
Доказала это Раневская на партсобрании в театре, где одного из актеров, заподозренного в гомосексуальных связях, пламенно клеймили за недостойное советского работника искусств поведение. «Каждый волен распоряжаться своей **пой, как ему хочется, - заявила артистка. – Поэтому я свою поднимаю, и у*бываю!»
С критикой по жизни
Фраза: «Вы знаете, милочка, что такое г*вно?… Так вот, оно по сравнению с моей жизнью – повидло ».
Так резюмировала Раневская. До глубокой старости она оставалась востребована в кино и театре, созданные ей роли, включая эпизодические, цитировались и были любимы советским зрителем. При этом неуживчивость характера привела к тому, что Фаина Георгиевна жила в полном одиночестве – не считая любимую дворняжку по кличке Мальчик и сиамского кота Тики.
Сестрам по разуму
Фраза: «Почему все женщины такие дуры? »
Ответ на этот вопрос можно попробовать найти в книге с одноименным названием. Ее авторство приписывается Раневской, но это до сих пор вызывает у многих справедливые сомнения. Хотя зная насмешливый нрав Фаины Георгиевны, вполне логично было бы предположить, что крылатая фраза принадлежит именно ей.
Острая на язык актриса не щадила никого, и представительниц прекрасного пола – в том числе: «Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь до их уровня».